Колдун. Чужое сердце - Страница 83

Вдруг где-то за спиной слышится протяжный скрип. Вы оборачиваетесь посмотреть, что же там, но видите лишь второе чудовище, а из него уже выпрыгивают пятерки солдат. В душе поднимается ярость. Впереди враг, позади враг, по бокам лишь пропасть и ничего более, до ближайшего спуска — метров сто. Время замедляет свой ход, больше нет струек крови, вместо них в воздухе замирают алые капли, больше смахивающие на молодые вишенки. Звуки затихают. Единственное, что вы слышите, — это свое частое дыхание, единственное, что чувствуете, — это как латная перчатка сжимает эфес меча, обмотанный добротной кожей, единственное, о чем думаете, — как погрузить в тело ненавистного врага голодную сталь.

Наконец два товарища, стоящие перед вами, пробивают тонкую брешь в кольце противника, но тут же падают замертво. Перед вами, как колосс перед портом, поднимается исполинская фигура. Боги, это не человек, а демон или великан вступил на парапет, чтобы забрать вашу душу. Его меч велик, как язык василиска, щит огромен, как Харпудов гребень, в красных глазах застыло предвкушение смерти. Ярость битвы уже давно захватила высокого имперца, и она же поднимается в вашей душе. Меч больше не дрожит, щит застыл, готовый в любой миг отразить смертельную атаку, вы наступаете на противника. Удар — он прикрывается щитом и делает шаг вперед, вам приходится сменить стойку и отступить. И этот шаг решает все. Время восстанавливает свой бег, возвращаются звуки, слышно, как кричат союзники, захлебываясь собственной кровью, — это страшная мелодия. Слышно, как противник вопит, падая со стены, — эта сладкая мелодия. Неповторимая и неудержимая симфония смерти захватывает разум, проникает в душу, выжигая все без остатка, оставляя лишь одно — жажду битвы. Просыпаются древние инстинкты, падают хрустальные замки досужих мечтаний, забиваются в угол досужие желания, любовь, вера, похоть, алчность, все это становится неважно, только одного вы желаете больше всего — пронзить врага, насладиться его отчаянием, и рубить, рубить, пока небо не окрасится в алые цвета. Из недр духа, из глубин легких поднимается крик… нет, страшный рык первозданного зверя, разум отказывается понимать творящееся безумие, его заменят зверь, до поры спящий в каждом создании.

— А-а-а-а-а! — рычите вы сквозь зубы, раздирая легкие и разрывая связки.

Собрав все силы в единое стремление убивать, вы делаете шаг вперед и, выставив щит, замахиваетесь, чтобы прикончить великана, но в горячке не замечаете, как где-то внизу, на уровне ног, черной лентой взвивается коса мрачного жнеца.

Приземистый нимиец что-то закричал, но я его не слышал. Позади прозвучала команда «шаг», а значит, нужно убить противника и занять его место, иначе наши не пройдут. Противник оказался слишком низок для меня и больших усилий стоило не пасть после первого же удара, но я смог откинуть его назад. Впрочем, в его глазах уже пропал даже самый тусклый отсвет разума, инстинкты заменили ему сознание.

«Глупец, — подумал я. — Только глупец позволит зверю управлять собой».

Как попал на острие атаки, я не знал. Может, слишком многие погибли под арбалетным залпом или нимийцы успели порядочно покрошить нападающих, но итог один: я стою перед лицом сотен врагов, а за спиной лишь десяток товарищей.

Мгновение спустя, когда враг рванул в бесхитростную атаку, я сделал простенькую подсечку и проводил взглядом падающее тело, стремительно исчезающее в ночной мгле. Тут же вместо смертника возник его брат-близнец, те же доспехи, тот же стиль, лишь одно различие — вместо безумного пустого взгляда меня сверлят острые, как заточенный клинок, карие буравчики.

«Опытный», — решил я.

Прикрывшись щитом и выставив кончик клинка вперед, занимая нижнюю стойку, сделал шаг вперед. Противник отступил, а я лишь ухмыльнулся. В его распоряжении лишь сорок сантиметров свободного пространства, потом наткнется на своих же. Но враг оказался не так прост. Раскусив мою тактику, он обрушился настоящим градом ударов и завершил комбинацию поистине сокрушающим толчком «щит в щит». По левой руке как молотом по наковальне ударило. Сделав шаг назад, я почувствовал, как в спину упирается союзнический щит.

— Демоны! — вырвалось у меня, когда припомнилась недавно отданная команда.

В отчаянии я выбросил правую руку вперед, намереваясь проткнуть просвет под забралом и пронзить гортань мальгромца, но тот прикрылся щитом и мгновенно контратаковал. Небо расчертила серебряная вспышка, а по ушам резанул скрежет металла. В последней момент мне удалось уклониться, и вместо раскрошенного черепа я получил лишь рассеченный шлем и, скорее всего, разорванную кожу в височной зоне. Я попытался вернуть отвоеванное у меня пространство, но враг вновь обрушился градом ударов. Пришлось спрятать голову под щитом и стоять намертво, лишь по какому-то наитию отбивая бесконечные удары.

Так долго продолжаться не могло. Из башни уже выпрыгнула очередная пятерка, и на спину стали нещадно давить свои. Скоро меня накроет беспощадная волна атаки, и я повторю судьбу недавнего берсерка, так же срываясь в скоротечный полет, оканчивающийся теплой от крови землей. Пришлось импровизировать. Дождавшись, пока враг сделает перерыв в атаке, я извернулся всем корпусом, пропуская удар в зону защиты, и нанес страшный для противника удар. Край щита пулей пронзил голову мальгромца: сминая металл, он раскроил лобные кости. По руке потекло что-то серое и липкое, а враг упал на колени. Из щелей его забрала фонтанировала белая пена, а на каменный пол упали два бело-алых шарика.