Колдун. Чужое сердце - Страница 94

— Нравится?

— Есть такое.

Старик улыбнулся, ему явно польстило мое отношение. У арки барбакана нас встретили два стражника. Они скрестили было алебарды, но, завидев графа, вытянулись по струнке и отдали сигнал. Заскрипела цепь, навевая не особо приятные воспоминания, и ворота распахнулись. И что-то мне подсказывает — от мага не ускользнула и эта моя эмоция.

Сами крепостные ворота мы преодолели также без всяких заминок, и наконец мне посчастливилось рассмотреть внутреннее хозяйство.

Ну ничего необычного. Во всяком случае ничего такого, чего бы я не видел у графа Гайнесского. Те же многочисленные домишки для прислуги и мастеровых, небольшая кузня, конюшня, продовольственный склад и песчаный плац. Вот, собственно, и все. Сам же замок, кроме башенок и статуй, также ничем не выделялся, разве что первый этаж был весь увит плющом. Возможно, для того, чтобы было удобнее взбираться любовникам или выбираться непоседливым виконтам, это уж смотря кто уродился.

Сдав явно недовольного раскладом Шурку на поруки местному конюшенному, мы направились внутрь. Перед идущими распахнул двери надменный седовласый дворецкий. Отвесив учтивый поклон графу и кивнув мне, он повел нас через лабиринт коридоров и добрую сотню лестниц. По дороге я с неким любопытством разглядывал внутреннее убранство. Иногда мне встречались картины, наверное, жутко дорогие и известные, но оценить местное искусство по достоинству я не мог, мне как-то земное ближе.

Также один раз я надолго застыл на месте. Дворецкий и граф не мешали, а я все разглядывал гобелен. Длинное полотно с изображенной на нем схватке. С левой стороны — огромная черная река, но стоит присмотреться, и увидишь, как эти воды преобразуются в бесчисленное количество воинов, возглавляемых настоящим гигантом с огромным двуручником наперевес. С правой стороны изображен солнечный свет, но на самом деле это солдаты в золотых доспехах, а их предводитель — брат-близнец черного гиганта, разве что вместо меча у него щит в полный рост и длинное копье.

Примерно на середине полотна два гиганта сшибаются в смертельной схватке, черная река сливается с солнечным светом, они смешиваются в хаосе водоворота, а вскоре вверх поднимается черный сокол, но ему не суждено долететь до сияющей серебром луны: гордую свободную птицу пронзает копье, брошенное золотым паладином. Отчего-то меня одолела грусть. Мне показалось, что сокол не заслуживает такой смерти. Хотя крылья его черны, как ночь, но глаза полны света, пусть не золотого, как у святых воинов, но чем хуже серебряный?

— Удивительное полотно, не правда ли? — окликнул меня граф.

— Скорее поразительное. Но что на нем изображено?

— Это весьма любопытная история, — усмехнулся маг. — Автор работы умер примерно шесть с половиной веков назад, а сей гобелен он плел в течение последних двадцати лет своей жизни.

— Не вижу ничего любопытного, — пожал плечами я.

— Возможно, и так, вот только автор обладал пророческим даром и изобразил истребление шестых до начала Священной войны. И говорят, он умер в тот день, когда сгорела первая крепость проклятого рода.

Я еще раз взглянул на полотно. Да, если смотреть с такого ракурса, то становится ясно, почему у одних доспехи черные, а у других золотые. Единственное «но» — почему, даже зная правду, я все еще испытываю жалость к этому соколу? А еще — некое родство, хотя это скорее всего усталость с дороги. Скакать три дня без передыху — то еще развлечение.

Оставив любопытный гобелен за спиной, мы миновали еще несколько поворотов и оказались в просторном кабинете. Некое подобие штор на окнах, стол из красного дерева, удобные креслица и длинная книжная стенка. Граф что-то сказал дворецкому, тот кивнул и скрылся за дверью.

— Присаживайтесь, — предложил маг, садясь за стол и указывая мне на ближайший стул.

Хмыкнув, я развернул кресло так, чтобы контролировать подозрительный стеллаж, дверь и окно.

— Благодарю. — Я снял шляпу и прикрыл ею правую руку, в которой сжимал стрелку.

Граф оставил мои потуги без внимания и как бы между делом поставил на стол бутылку с янтарной жидкостью.

— Будете?

— Пожалуй, откажусь.

Вот теперь старик хмыкнул, явно намекая на что-то. Я сначала не понял, а потом решил, что он считает, будто я боюсь отравления, но все намного проще. После того бочонка крепленого, по вкусу больше похожего на солдатскую бражку, я еще месяц пить не смогу.

— А я выпью. — С той же ухмылкой на устах волшебник от души плеснул себе в кубок и сразу осушил примерно половину. — Многое теряете.

— Поверю вам на слово.

Некоторое время мы молчали. Граф неспешно потягивал свою настойку, а я, крутя в руке стрелку, контролировал обстановку.

— Вы точно не будете? Расслабьтесь, а то вы как-то напряжены.

Я взглянул на мага, но на его лице, кроме застывшей ухмылки, не отражалось ровным счетом ничего.

— Милорд, вы же в курсе моих планов, так? — Маг кивнул. — Тогда не вижу смысла в этом кратком предисловии. Через два дня прием в Академию, а мне еще до города добираться.

— Что ж, — пожал плечами маг и убрал выпивку. — Перейдем к делам?

— Хотелось бы.

— Тогда я вас внимательно слушаю.

Волшебник скрестил руки на животе и откинулся на спинку кресла. Я же вопросительно приподнял правую бровь.

— Молодой человек, — вздохнул собеседник. — Вы сами отказались от пустой болтовни, так не томите. Если бы вы ничего не поняли, то вряд ли бы приехали сюда. А раз уж приехали, так выкладывайте свои претензии.